Сколько спорили вокруг проекта закона «О свободе совести и религиозных объединениях»! Либералы утверждали, что закон ущемляет права человека. Патриоты и представители РПЦ считали, что закон хороший: не то чтоб уж очень сильно притесняя исповедующих «не основную» религию, он все же предоставляет преимущества православию. Закон был принят. Сразу же в Конституционный суд поступил запрос о его соответствии Конституции. Так что, вскоре КС будет рассматривать новое дело — «сектанты против правоверных».

   Моя бывшая одноклассница Маша — из тех, кого называют «неблагополучный ребенок». Когда ей было девять лет, из семьи, в которой было еще трое детей, ушел отец. С отчимом Маша не поладила и начала регулярно сбегать из дома. В седьмом классе, никого не предупредив, исчезла на полгода. Уехала в Екатеринбург с малознакомым парнем. Потом влюбилась в наркомана. Подсела на «винт» и «забила на все». Кололась в пах, чтобы не было видно, поэтому скоро у нее начались проблемы с почками. Родители перевели Машу в экстернат, но и там она не смогла учиться. Года два назад я видела ее, всю в красных пятнышках, с крошечными зрачками, заторможенную... Она сидела на героине.
   Маша рассказала, что родители заплатили большие деньги за ее лечение в закрытой «наркологичке», где она чуть не сошла с ума. Доза после лечения сначала было снизилась, но теперь почти такая же, как была до лечебницы. Потом Маша попросила у меня денег. Расставшись с ней и деньгами, я подумала, что не позже чем через полгода услышу о ее смерти. И забыла о ней. Но... недавно на улице ко мне подбежала девушка — вроде бы Маша, только какая-то новая, полная свежести и энергии. Она весело болтала, рассказывала, что учится в ГИТИСе и собирается принимать участие в новом проекте «ВиДа».
   — Каким образом ты так изменилась? — невежливо, но искренне удивилась я, ломая голову, как напомнить о деньгах, раз уж так удачно все получилось.
   — Не сама, конечно, — рассмеялась моим поднятым бровям Маша. — Помогло «Общество сознания Кришны». До этого я слышала о сектах только плохое. Слышала, что газ они в токийском метро распылили, что кришнаитов в Москве судят за какие-то прегрешения, а в 70-е они вроде и уголовщиной не брезговали... Да как вообще могут сделать что-нибудь доброе бритоголовые блаженные?!
   Расставаться с иллюзиями всегда непросто. Поэтому я и залепетала невразумительное:
   — Промывание мозгов, зомбирование, уход из семьи...
   — Ты мыслишь стереотипно, — объяснила мне Маша, сверкая красными щеками, как светофорами. — Они меня, можно сказать, с того света вытащили. Сектантов ругают все кому не лень, хотя толком ничего о них не знают. А после прошлогоднего закона вообще менты-козлы замучили облавами с проверкой документов, заманали отказами в аренде помещений. Да ты поспрошай знающих людей-то...
   Я решила «поспрошать» и пришла к ответственному секретарю Палаты по правам человека при президенте РФ Льву Левинсону. Левинсон произвел на меня вполне приятное впечатление. Он все знал.
   — Юридически не существует термина «секта», — сказал он, пощипывая бородку и наливая мне чай. — Но к «сектам» и «деструктивным культам» причисляют самые разные религиозные течения.
   — Но они же уводят детей из семей, — возразила я Левинсону. — Это очень не полезно.
   — Знаете, Диночка, к нам в Палату приходят десятки жалоб родителей, которые раздосадованы духовным выбором своих детей. Вы думаете, их дети ушли в секты? Нет, в православие! Взяли и ушли в монастырь. Эти письма ничуть не отличаются от жалоб родителей, чьи дети попали в секты. Но попробуйте-ка подать на Патриархию в суд за зомбирование или за разрушение семьи! Не примут заявление! И правильно, кстати, сделают: совершеннолетний человек вправе сам распоряжаться своей судьбой и своим имуществом. Родителям всегда не нравится, когда дети не появляются дома, становятся замкнутыми, перестают интересоваться «нормальными для их возраста» вещами, худеют...
   — А теракты и самоубийства, которые от сектантов?
   — Да что вы! — всплеснул руками Левинсон. — От традиционных конфессий пострадавших гораздо больше — бесконечная кровавая война в Югославии; столкновения в Индии между мусульманами и индуистами; война в Ирландии между католиками и протестантами! А размах иранского фундаментализма таков, что меркнут древние крестовые походы! Так кто опаснее? Кстати, если копнуть историю, христианство, как известно, тоже начиналось с секты, и по ходу дела христиане загубили куда как больше народу, чем несчастная Аум Синрикё, распылившая газ в токийском метро. Правда, ни после крестовых походов, ни в наши дни христианство не было объявлено преступной идеологией, а христианские церкви — бандитскими организациями. Сегодня многие сектанты более законопослушны, чем обычные граждане «с улицы». Просто потому, что они богобоязненны. Хотя их порой и доводят до отчаянных поступков. Например, известное массовое самоубийство членов американской «Ветви Давида» в 70-х годах произошло, когда сектантов окружила полиция, чтобы ликвидировать группу.
   Почему же мы больше опасаемся антиобщественных действий сектантов? Видимо, именно потому, что они носят локальный характер: единичные жертвы ужасают, бесчисленные — становятся статистикой.

   СПРАВКА
   В России борьба с сектантством началась в XVI веке, когда «жидовствующих» повадились сажать на колья. В XVII веке появился термин «русское сектантство», применявшийся к старообрядчеству. Его история чадит кострами самосожжений. У духоборов, молокан, штундистов, адвентистов, пятидесятников отнимали детей, а самих ссылали в Сибирь.
   В советское время через лагеря прошли сотни иеговистов, баптистов, причем некоторые — совсем детьми. В 70-е годы пересажали в тюрьмы и психушки десятки кришнаитов.
   Во время перестройки сектанты были реабилитированы как жертвы политических репрессий. Все религиозные течения были разрешены. Однако не надолго: в прошлом году был принят закон «О свободе совести...»

   Религиозные движения постоянно меняются, самые радикальные, как правило, постепенно адаптируются к обществу. Скажем, семь лет назад деятельность Богородичного центра носила откровенно женоненавистнический характер. Но года два назад «богородичники» смягчились, так что вполне можно ожидать проявлений среди адептов Богородицы феминизма. Во всяком случае, ныне они абсолютно законопослушны. Опасной радикализации сект к тому же очень мешает текучка. По статистике, в «Церкви Объединения» Муна в Западной Европе из ста человек через два года остается один. А в России Церковь мунитов недавно покинул сам ее глава.
   Больше всего пугают публику сатанисты...
   — В США, например, они официально зарегистрированы, — говорит Левинсон. — Им даже разрешено приносить в жертву животных, так же, как и Армянской церкви. В России же сатанистов никто никогда не видел. Хотя иногда журналисты взахлеб врут о них. Вот, например, история, облетевшая все газеты и попавшая в телепрограмму «Русский Дом».
   В тульской газете напечатали материал про то, что 73-летняя старуха Кузина возглавила организацию подростков-сатанистов. Якобы они приносили на алтаре человеческие жертвы, издеваясь над ними и заставляя отречься от божьего имени. И первым убили сына Кузиной, бывшего сотрудника президентской охраны. Их поймали. Старуха и подростки были посажены в тюрьму. Общественность была взбудоражена.
   Этим делом занялись юристы из Хельсинкской группы по правам человека. Вся история оказалась дутой. Сын старушки прекрасно поживает на этом свете, никто его в жертву не приносил. Один труп — местного пьяницы — тульские пинкертоны «повесили» на Кузину, потому что обнаружили его неподалеку от дома старухи. Решили, что рана на шее трупа — специально, чтоб пить кровь... Ритуальными одеяниями были признаны мешки для химикатов, а ведьмовство старухи доказали наличием вязанки чеснока в ее погребе. Второе нераскрытое преступление — убийство шестнадцатилетнего Глеба Орлова — тоже объяснили ритуальными действиями, совершенными под руководством Кузиной. Милиционеры поймали знакомых покойного Орлова — двух «металлистов», избили их и вынудили оговорить себя — покаяться в убийствах-«висяках». Так и была «обнаружена» банда сатанистов.
   Пожалуй, самая ужасная страшилка о сектах — зомбирование. Но что это такое, никто не знает. Американская психологическая ассоциация еще в 1986 году вынесла решение об антинаучности самого понятия «религиозное зомбирование». В американских судах иски против сект, содержащие слово «зомбирование», не принимаются к рассмотрению. А вот в Москве суды вовсю употребляют в приговорах это не несущее никакой рациональной смысловой нагрузки слово.

   СПРАВКА
   Закон «О свободе совести и религиозных объединениях» отказывает в регистрации конфессиям, чей «религиозный стаж» менее 15 лет. Официально при этом говорятся слова «о защите граждан от тоталитарных сект». Таким образом недоумков-россиян ограждают от принятия самостоятельных решений. За них все уже решено — кому молиться, в какую контору нести деньги за религиозные обряды.
   Под прикрытием нового закона многим религиозным группировкам отказывают в аренде помещений и запрещают проводить ритуальные действия; иностранным миссионерам не продлевают визы; против «сектантов» возбуждаются уголовные дела.

Дина ЮСУПОВА,
«ОГОНЕК»

   Дело не только в том, что Московская патриархия и Священный Синод — реликт и оплот советской империи. Дело не только в том, что больше всего они боятся гласности, света, правды. Дело еще и в нашей дикой, варварской вере, будто Церковь — это не Бог, присутствующий в реальной жизни каждого из нас, но некая резервация, обнесенная высокой оградой. Там, в ограде, — тишь, гладь и благодать. Песнопения, позолота, мерцание свечей. Там так просто и приятно спрятаться от тревог мирской суеты. Туда и прячутся иерархи от вопросов, нависающих над их головами...
   Но путь Христа проходит за оградой.

   Уместно сегодня поставить снова некоторые вопросы, оставшиеся без ответов.
   1. В 1990 году проходили выборы нового Патриарха Московского и Всея Руси. Делегаты Архиерейского Собора предложили шесть или семь кандидатов. Победил Ленинградский митрополит Алексий (Ридигер). Впоследствии стало известно о секретном предписании КГБ, разосланном по всем епархиям, — голосовать именно за него. Информация эта не была ни прокомментирована патриархией, ни опровергнута. Почему?
   2. В 1991-м, после путча, в прессе публикуются материалы из архивов Лубянки, где высшие церковные иерархи фигурируют под агентурными кличками. Синод создает специальную комиссию по расследованию связей РПЦ с КГБ. Ни одного официального сообщения ни о работе комиссии, ни о ее роспуске за минувшие годы не последовало. Ждать нам его или сделать вид, что 1991 года не было?
   3. В 1992-м Архиерейский Собор рассматривал «персональное дело» пресловутого Филарета (Денисенко). От Синода ждали решительных мер по предотвращению раскола на Украине. Филарета отпустили домой под честное слово, коего он не сдержал, и в результате в Киеве сегодня четыре враждующие церкви. Кто за это в ответе: Филарет, Кравчук, Кучма? Или Священный Синод?
   4. В 1993-м, осенью, патриархия взяла на себя роль посредника в разрешении конфликта между Ельциным и Думой. Переговоры в Свято-Даниловом монастыре зашли в тупик — и дело обернулось кровью. Почему патриархия не признает своей вины за случившееся?
   5. Церковь была реальной силой, которая могла помешать необольшевикам снова прорваться к власти в стране. Она этого не сделала, забыв об анафемах коммунизму и фактически выступая сегодня на стороне всего спектра «левых сил» — от красного до коричневого. Как это увязать с декларацией Алексия II: «Церковь не намерена заключать политических браков»?
   6. Позицию «невмешательства» избрала Церковь и с началом Чеченской войны, ограничиваясь невнятными напоминаниями о том, что худой мир лучше доброй ссоры. Отлучив тогда отца Глеба Якунина, пригрозив репрессиями другим пастырям — «ходокам во власть», не освободила ли себя РПЦ от заботы о политическом будущем России?
   7. После запрета в богослужении нескольких авторитетнейших священников, в том числе известного на весь мир игумена Зинона, иконописца, лауреата Государственной премии России, многие верующие и неверующие просили патриархию разъяснить свою позицию. Этого она не сделала. Не является ли такое умолчание знаком презрения к общественному мнению?
   8. Войдя во вкус в деле захвата имущества приходов Свободной российской церкви (их насчитывается сегодня свыше ста), РПЦ со своей «канонической территории» совершила марш-бросок вначале в Эстонию, а затем в США и Израиль. Храмы и монастыри захватывались силой при попустительстве местных властей. Не претензия ли это на мировое господство? Не по этой ли причине Патриарх упрямо отказывается от встречи с Иоанном Павлом II?
   9. Скандальные публикации о связях патриархии с криминальным миром, о ее табачных и винно-водочных махинациях не удостоились внимания правовых инстанций. Означает ли «отделение от государства», по мнению патриархии, создание для нее правового заповедника?
   10. На совести патриархии немало «обезьяньих процессов» 60-80 годов. Не признав своей роли в их организации, главенство Церкви начало сегодня вторую «охоту на ведьм», неустанно обнаруживая в своих рядах новых отщепенцев.

   Два месяца назад в Екатеринбурге были сожжены книги «церковных диссидентов» советской эпохи: отцов А. Меня, И. Мейендорфа, А. Шмемана. Не осудив это аутодафе, учиненное епископом Никоном, не объявляет ли патриархия покойных авторов своими врагами-еретиками? А заодно их читателей и почитателей... Вот всего десять вопросов из множества. Ответов дождаться мы, честно говоря, не надеемся.

Михаил Поздняев,
«Огонек»

Голубое лобби в Православной церкви